ЭКСКУРСИЯ
Я познакомилась со странною легендой,
Что многие отыщут правду там,
В высоком замке, в полнолунье бледном
Приблизившись, к заветным зеркалам
Зуд пересмешья к заповедям древних
Я познакомилась со странною легендой,
Что многие отыщут правду там,
В высоком замке, в полнолунье бледном
Приблизившись, к заветным зеркалам
Зуд пересмешья к заповедям древних
Ах, заноза шепотная, — заковыковка…
Ах, дурища шебутная, — горемыкалка…
Закалённые кровя, соляные, — гу́сты
Нет лекарства, окромя, — слизыванья чувства…
С распоясанной тоской — ворожу ночами,
Отполированное предсердие —
Жестянкой стучит.
Генетическое наследие —
Рифматично урчит
Разглядываю суть из-под ладони,
Нет, это просто невероятно, сколько нужно сил
для сопротивления быту, берущему тебя, — в «кольцо».
(Попробуй, не быть — экономным, когда ты подсчитываешь
последние копейки).
Как часто, мы смеёмся над человеком,
пытающимся изменить, перебороть, хотя бы, одну свою
привычку…
В траве придорожной — очень возможно
Просмотреть цветка, росную слезу…
Выношеное в сердце, осторожно
На руках несу…
Когда-то, в сонных прорезях рассвета
Зависшая плоть на дыбе продёргивается,
Хрящи хрустят, ломкие…
Пятки дымят, кровь свёртывается,
Пузырясь, в набухшей печёнке…
Хлопья кровавые стынут на лбу,
Я пешка. Я король. Я делаю шажки.
На флангах и по центру, я блефую…
И перепрыгивая, красные флажки,
Волчицей белой на Луну тоскую.
Меня пинают, топчут, я смеюсь.
Если это так, если, сбываются предчувствия
И перо, от крыла погибшей чайки
Продолжает рассекать воздух
Необъятного пространства духа… —
Не всё потеряно….
И в белом мареве излюбленном
Над стольным городом
Она плыла с душой обугленной,
С извечным голодом
Что прогрызает поры сонные
Искусственная лампа бытия
Отсвечивала пыльным безразличьем
Перемещая грани наших «Я»
И возрождаясь в тысячах обличьях
Я на быке, я в надъобычность мчусь