ПЕТЕРБУРГСКАЯ, ВЕСЕННЯЯ
Ветер тёплый, пыль сметает
Платья — веером, взлетают…
С визгом, тормозят машины
И любуются — мужчины
Ходят — девы —расписные
Ветер тёплый, пыль сметает
Платья — веером, взлетают…
С визгом, тормозят машины
И любуются — мужчины
Ходят — девы —расписные
Как устрашающие валы смерча
На меня накатываются
Черные волны ненависти
Вырываясь из какой-то,
Лиловой звероподобной полости…
Эх, забота такая у нас, чтобы лиц наших враг не увидел
Не «замылился глаз», — не дрожала рука на курке….
Мы простой, петербургский спецназ,
Чтоб Россию — никто — не обидел…
Мы веками её защищаем, на созданной — Богом, Земле.
Как же давно семьёй, самой моей родной
Не отдыхали,
Мало встречались мы, годы летели, дни
Дети подрастали
Без раздумий, вещи в сумки!
Гора крутая — дорога длинная…
О чём поёшь, трава полынная?
О чем грустишь? Метла, дурманная. —
Сочась тоскою, — окаянною…
И все, — зовут — уйти из вымысла,
У Любви просты законы:
Лёгким взмахом — через рвы.
Что ей мутные затоны,
Что — провидческие сны!?
В безответность? — Как в проказу
От дыма, из трухи замшелой
Ползу, что вор
Душа вопит умалишенной
В мозгу — затор.
Закупорка, что вздулись вены —
Барби-куколка, со станом деревянным,
Барби — «фыркалка», с прищуром окаянным
Барби холят и ночами, раздевают,
Что она продажна — все про это — знают…
Всё в ней холодно, к ней не хватает спички,
Неясны, смутны очертанья,
Твой взгляд и абрисы лица
И светлое очарованье, —
Искрящаяся чистота
Твоих стремлений — из-под спуда,
Вот сижу с тобою, внучек, на дворике
Под святыми небесами, — у заборика
Самосадок я кручу, в самокруточку,
Жизнь мелькает предо мной, по-минуточкам
Голова седая — думы разъезжие…